Поезд из Астрахани в Казахстан возвращает ненароком расслабившихся в суровые годы Совка вкупе с местным среднеазиатским колоритом.
Обладатель более-менее европейской физиономии уже при посадке в вагон начинает ощущать некоторую чужеродность — исчезает знакомая речь, в монголоидную сторону меняются лица.
Забегая вперед — в Казахстан и обратно европейским лицом в поезде (при том, что свое лицо ни в коем случае не могу назвать европейским) я был чуть ли не единственным.
Маршрутом таборами ездят забитые узбеки, боящиеся любого властного беспредела, что в России, что в Казахстане, где их гоняют не менее люто.
Много казахов и калмыков. Немало чеченцев и ингушей — фактически ведь целые поколения в свое время высланные с Родины товарными вагонами (треть народов погибла в дороге и на месте, посреди враждебной степи) в Казахстан родились там. Едут к родственникам. Разговорился с одной ингушкой (совершенно европейского вида — встреть посреди Европы — никогда не поймешь кто она).
Примечательно, что гастарбайтеров в поезде едет немало как в Россию, так и в Казахстан — таки Казахстан страна сама по себе вполне благополучная. Настолько благополучная, что в России как-то мизерно мало казахских гастарбайтеров, плюс я знаю немало русских семей, которые в свое время уехали из Казахстана, а потом, намыкавшись, предпочли вернуться.
Русских в Казахстане немало. В свое время притеснения кое-где были, сейчас ситуация с этим в общем и целом улеглась.
Казахстан производит впечатление неумолимо национально ориентированного государства. Всех оставшихся нетитульной национальности ожидает неминуемая ассимиляция. Во многом добровольная.
Поезд раздолбан с советских времен. Проводники незлобливы сами по себе, но по советски хамоваты, упиваясь осознанием собственной исключительности.
Вагонов-ресторанов нет, купить в вагоне поесть и воды нереально, принято ездить со своим чаем и кружкой.
Поезд по два часа стоит на российской и казахских границах.
Российские погранцы заоблачно хамские и тем горделивы, казахские строги и корректны.
Поезд со спящими телами шел вглубь Великой Степи. Я один соскочил в Атырау с вагона.
Над Атырау вставало суровое, но романтичное утро.
Принадлежность к Казахстану была заметна по каждому столбу
А столбы это вообще главная отличительная особенность Казахстана, наряду с практически полным отсутствием деревьев (редкие деревья живут недолго, готовясь стать столбами).
Практически все города Казахстана — горстка домов и столбов
Высотки посреди степи смотрятся крайне шизофренично и несколько нелепо. Словно место под город выбрано совершенно случайно, просто тычком пальцем в карту
В остальном же город просто частный сектор не слишком примечательных мазанок
Школа
ДК
Город надвое делит река Урал — та самая, в которой утонул Чапаев (при более бесславных обстоятельствах нежели это пропагандировалось по фильмам — перепившийся отряд Чапаева, не выставившего даже часовых, просто перекололи спящих штыками да побросали в воду), и та самая, что делит Европу и Азию
Европейская и азиатская часть города различаются не слишком
Сложно ведь сказать — Европа ли этот берег или Азия?
Набережная европейской части.
Вообще европейской части внимания отдается, пожалуй, чуть больше. Кому-то наверное статусно приятно осознавать частичную принадлежность среднеазиатской страны к Европе благодаря вот этому аппендиксу государственной территории
Азия через реку
Вся административная часть города в Европе
Денсаулык — зор байлык. Не хухры-мухры
А вообще Атырау получается городом стоящим в двух частях света, плюс, в отличие от Стамбула, перемещение из Европы в Азию получается пешком более чем вальяжным
Тут Европа
Быстро, за пару минут перешел мост — тут уже Азия
Европа чуть-чуть академичнее (ну, в таком, в казахстанском смысле). Но Азия разгульнее, и тем интереснее
Кофехана «Три топора»
Без жизнеутверждающих национальных плакатов никуда.
«Верю — комбайны будут пахать, золотые сортиры у частного дома, и планеты Вселенной нам станут махать, и не светит тогда никакого облома»
Паровоз-ветеран, очевидец еще Гражданской Войны и времен, когда Атырау не был казахским городом Атырау а был просто уездным степным купеческим городом Гурьев
Специфика степных городов — они быстро кончаются. Делаешь пару шагов в сторону — вновь оказываешься в безлесном пространстве.
С поправкой на Казахстан — естественно с тучей столбов
Европейская часть города, самый центр
Главная городская мечеть.
За ней — главные гостиницы города, где селятся в основном иностранные специалисты по нефти и газу.
Атырау таки нефтяная столица Казахстана.
Мечеть словно подтягивает минаретами, как руками, дома к себе
Заборы территории мечети поучают нас неполиткорректным истинами
Пусть тот, кто не одобрит какие-либо дела своего правителя, проявляет терпение, ибо, поистине вышедший из повиновения умрет подобно тому, как умирали во времена мракобесия.
Иными словами — не ропщи на власть, что-бы она с тобой не творила
Собор идеологическую войну тут явно проигрывает
Кафе «У Гаджи 1» и «У Гаджи 2». Смотри не перепутай, Кутузов
Куплю старые сайгачьи рога (!). Одна шт. — 5000 теньге, две шт. — 10000 теньге. Непонятно почему бы не продолжить начатый логический ряд — три шт. — 15000 теньге, четыре — 20000, пять — 25…
В казахском написании в названиях собственных произошедших от имен сперва ставится имя, потом обозначение. Лев Владимирский улица
Мостов через Урал много, через какое-то время уже начинаешь забывать, в Азии ли ты сейчас или в Европе
Парк Победы
Тьфу, черт, АртемиеЛебедевщина затягивает — начинаешь обращать внимание на урны.
И действительно обнаруживаешь, что формально о дворнике позаботились, но на деле нет — урна, хоть к ней и приделана ручка, не переворачивается из-за козырька в удобное положение, плюс вбили ее в землю так, что урну удобным образом перевернуть невозможно — упрется в бордюр
Парк аттракционов отчего-то заброшен
Сквер близ Курмангазы самый необычный в городе — просто потому, что здесь сохранились хоть какие-то деревья. Плюс старые дома, не похожие на однообразный затягивающий совок
Культ лидера в Казахстане заметен явно
Городской костел
Городской университет им. Досмухамедова
«Нехороший» радиактивный дом
В честь градообразующего производства в Атырау есть памятник с формулой углеводорода
И нефтезавод с индустриальной зоной к городу фактически примыкает
Гулял я себе гулял, и ровно в тот момент когда уверился, что в городе особо достопримечательного ничего нет меня ждал вынос мозга
По тихому скверу, с встревоженным лицом шагал Гулливер, похожий на Владимира Ильича Ульянова-Ленина
Такого огромного и несуразного Ленина не видел никогда.
Поезд шел на Запад.
В плацкартном вагоне коротали время 53 узбека и я.
Рано утром поезд пересек условную степную границу и оказался в российском поселке Аксарайский.
В вагон вошли горделивые российские погранцы с русыми волосенками на коротких лбах и в серой мышиной форме.
Оглядев вагон, приобоченившийся погранец поприветствовал прибывших в Россию — «поднимаемся, блядь! Сука, нахуй, персональное приглашение нужно?!»
Вошедший другой погранец сморщил нос и показно страдальчески повернулся к притихшему проводнику — «фу, бля, узбечиной воняет!».
Тетка-погранец, похожая на Ильзу Кох, с перегидроленными белыми волосами пошла проверять пассажиров, командуя как опытная садо-мазо госпожа и фамильярно тыкая — «так, встал! Прямо стой! Да стой прямо! Не шатайся! На меня смотри! На меня смотри, тупой что-ли!»
Бедные узбеки вспрыгивали по команде, испуганно стояли на вытяжку, как перед расстрельным конвоем.
Я лежал на полке и думал невеселые думы о судьбах Родины, желаю только провалиться от стыда.
Очередь дошла и до меня.
— «Встать!»
— «Зачем?»
На лице Ильзы Кох отразилось изумление.
— «Ты чё, ты думаешь я буду наклоняться чтобы тебе в морду поглядеть, да?!»
— «Да, вы наклонитесь и посмотрите мне в лицо»
Только в этот момент ушедшая на свой звездный час тетка заметила, что протянутый ей паспорт, в отличие от всех соседей по вагону, российский.
Спесь слетела так мгновенно как и была накинута. Хотя дежурное, разумеется, сдержать уже было сложно:
— «Да ты знаешь, что мы можем вообще сделать?!»
— «Что? Не пустите меня в мою страну?»
Повисла короткая тишина. Стоящие рядом зеваки-погранцы помялись и ушли в вагон дальше.
Мой загранпаспорт, который погранец начал, отойдя в сторонку, явно с интересом листать, разглядывая визы, мне вскоре молча вернули.
Разумеется поставив небольшой штамп так, чтобы засрать целую страницу.
Над Астраханской степью вставало еще холодное, но уже приветливое солнце.
Родина встречала любимых сынов и пасынков
haydamak